5 глава
На следующее утро уже Людвиг Четырнадцатый сам будил Лабана.
– Поднимайся, – сказал он, тряся брата. – Ты еще многому должен научить меня в лесу. Вчера было так интересно.
Но Лабан был совсем не весел. Он еще не забыл случай с медовыми пряниками.
– Я не хочу с тобой разговаривать. Я не хочу водиться с обманщиками.
– Ты же сам самый великий обманщик на милю вокруг, – возразил Людвиг Четырнадцатый.
– Это совсем другое дело! – взвыл Лабан и перевернулся на другой бок. – Я хочу спать.
Людвиг Четырнадцатый ушел один.
Он, конечно, помнил, что папа Ларссон запретил ему играть с уличными зайчишками. Но Лабан отказался идти с ним, значит, он может пойти к своим друзьям.
И Людвиг Четырнадцатый направился прямо к Юкке-Юу и Туффе-Ту. У входа в их нору стояла сама Зайчиха.
– Мои мальчики больше не будут играть с тобой, – сказала она решительно. – Ты и твой брат только обманываете их. Я знаю, как вчера вы забрали у них пакет с медовыми пряниками.
– Разве тетя Зайчиха не знает, что вчера же вечером я вернул кулек? – возразил Людвиг Четырнадцатый.
– Ничего не знаю и знать не хочу! – сердито ответила Зайчиха и захлопнула дверь перед самым носом Людвига Четырнадцатого.
Он вздохнул и направился к другому своему другу – к белочке Агне Попрыгунье.
Белочка сидела на ветке и чистила шишки.
– Здравствуй, Агне! – крикнул ей Людвиг Четырнадцатый и завертел хвостиком. – Спускайся вниз, поиграем вместе.
– Мне нельзя играть с тобой, – ответила Агне. – Моя мама слышала от тети Зайчихи, как ты вчера забрал два мешка медовых пряников у Юкке-Юу и Туффе-Ту.
– Это неправда! – возразил Людвиг Четырнадцатый. – Был только один кулек.
– Это все равно! – И Агне запустила в него шишкой, но промахнулась.
– Это не все равно! – отскакивая, крикнул Людвиг Четырнадцатый. – Я ведь вернул этот кулек зайчатам. Я обманул только Лабана.
– Ну и все равно. Ты обманщик! – И Агне Попрыгунья перепрыгнула на другое дерево.
Людвиг Четырнадцатый чуть не заплакал.
“Пойду-ка я к пжику, – подумал он. – Ежик еще маленький, но уже мудрый”.
Маленький пжик жил в старом сарае в глубине леса.
– Алло, Ежик! – крикнул Людвиг Четырнадцатый, подойдя к полуразвалившейся постройке. – Ты дома?
– Нет, – ответил голос. – То есть я хотел сказать: да, я дома, но меня дома нет.
– Не надо, не шути! Ведь это же я, Людвиг Четырнадцатый, твой друг. Выходи.
– Я не шучу, но я не хочу быть твоим другом, – сказал пжик. – Я думал, ты добрый. А теперь я знаю, что ты такой же обманщик, как и другие лисы. Думаешь, я не знаю, что вчера ты отнял три воза медовых пряников у Юкке-Юу и Туффе-Ту?
– Это неправда… – начал было Людвиг Четырнадцатый. – Всего один кулек.
– Нет, это правда, – сказал Ежик. – Моя мама слышала это от мамы Агне Попрыгуньи, которая слышала это от мамы Юкке-Юу и Туффе-Ту.
Людвиг Четырнадцатый понял, что Ежик не станет его слушать, и грустно поплелся дальше.
Теперь у него осталось только два друга: горностаи Оке и Бенгт.
Людвиг Четырнадцатый крикнул в нору:
– Выходите поиграть!
– Могу не, хочу не! – ответил Бенгт.
– Не могу, не хочу! – поправил его Оке.
– Нам нельзя! – закричали вместе Оке и Бенгт.
– Почему? – удивился Людвиг Четырнадцатый.
– Наш пжик слышал от мамы… – начал Бенгт.
– Наша мама слышала от мамы пжика, – поправил его Оке, – которая слышала от мамы Агне Попрыгуньи, которая слышала от мамы Юкке-Юу и Туффе-Ту, что ты выманил четыре горы медовых пряников у зайчат.
– Один кулек… – начал было Людвиг Четырнадцатый. – И совсем не я…
– Мы играть тебя с нами не будем, – перебил его Бенгт.
– Мы не будем играть с тобой, – поправил его Оке.
Людвиг Четырнадцатый стер слезинку кончиком хвостика.
“Ну почему мои друзья такие несправедливые?” – мучительно думал он. Ведь он-то совсем не хотел быть хитрым и обманывать других, наоборот, он хотел быть добрым и помогать всем.
Людвиг Четырнадцатый понял, что слух скоро распространится среди всех лесных зверей. И к вечеру, наверное, уже будут говорить, что он отнял у Юкке-Юу и Туффе-Ту сто гор медовых пряников.
Людвиг Четырнадцатый растянулся на большом пне и задумался. Папа Ларссон запретил ему играть с другими лесными зверятами. А они-то, между прочим, и сами не хотят играть с ним. Да еще Лабан на него разозлился, уж он, наверное, придумает, как отомстить Людвигу. Нет, не осталось у него друзей. Что же ему делать?
И Людвиг Четырнадцатый нашел только один выход.
НАДО УБЕЖАТЬ ИЗ ДОМУ.
Людвиг Четырнадцатый спрыгнул с пня и отправился по совсем незнакомым ему тропинкам. Долго бродил он по лесу, прокрадываясь через прогалины, чтобы ни один враг не заметил его. И наконец решил, что далеко ушел от родной норы.
Наступил вечер. Людвиг Четырнадцатый немножко продрог, хотя на нем была такая теплая шубка. К тому же он еще и проголодался. Ведь он ничего не ел с самого утра, только одну ягодку и один корешок.
“Скоро они будут ужинать, – подумал Людвиг Четырнадцатый и почувствовал себя так одиноко. – Интересно, скучают они обо мне?”
Вдруг стало светлее, и лес кончился. Перед ним вырос плетеный забор, за ним раскинулось широкое поле, а за полем светились огоньки.
Людвиг Четырнадцатый осмотрелся вокруг. Понюхал воздух и вскоре сообразил, где находится. Это было то место, где вчера вместе с Лабаном они лежали и смотрели на дома людей, лошадей, коров, кур, цыплят и яиц.
“Странно, – подумал Людвиг Четырнадцатый и почесал себя за ухом. – Я пробродил целый день, а оказался почти рядом с домом”.
Он подумал было, что ему, пожалуй, стоит вернуться домой и съесть приготовленный мамой Ларссон ужин. Но он тут же одумался.
– Я сказал, что должен убежать из дому, значит, и убегу, – пробурчал Людвиг. – Все было бы хорошо, вот только есть хочется.
Он посмотрел через дырочку в заборе на овсяное поле. Лабан вчера сказал: “Вот из этой травы мама варит овсяную кашу”.
Людвиг Четырнадцатый не очень любил овсяную кашу, но чем-то надо было набить живот. Он перепрыгнул через канаву, пролез под плетнем и начал жевать стебли овса. Но они вовсе не напоминали овсяную кашу.
– Дурак этот Лабан, – рассердился он.
Однако он чувствовал, что просто умирает с голоду.
“У людей всегда есть еда”, – любил повторять папа Ларссон. Но разве мог Людвиг Четырнадцатый решиться на такое опасное путешествие, ведь он был совсем не хитрый.
– Нет, не так уж я и боюсь, – храбрился он. – Есть-то, хочется. Была не была, попробую пробраться к людям.
Среди высоких стеблей овса Людвиг Четырнадцатый чувствовал себя уверенно. Здесь люди не могли заметить его. Но когда поле кончилось, стало страшнее. Людвигу Четырнадцатому пришлось прижиматься к самой земле и ползти между двумя рядами каких-то невысоких растений.
Он понюхал воздух. Пахло чем-то вкусным и сладким. Папа Ларссон любил рассказывать, что люди выращивают сладкие ягоды, которые называются клубникой. И Людвиг Четырнадцатый решил, что он ползет по клубничному полю.
Он навострил свои длинные ушки. Что-то прозвенело в темноте! И опять стихло. Может, Людвиг Четырнадцатый ошибся? Он поднял голову, чтобы посмотреть, как быстрее подползти ко двору.
И ТОГДА ОН УВИДЕЛ ЧТО-ТО УЖАСНОЕ!
Прямо перед ним стоял кто-то высокий. На нем было длинное пальто, а руки раскинуты в стороны.
Людвиг Четырнадцатый никогда еще не видел живого человека, только на картинке в книжке у Юкке-Юу и Туффе-Ту.
Может быть, этот высокий на клубничном поле и есть человек?
Людвиг Четырнадцатый боялся даже дышать. Он стоял как вкопанный и смотрел. И чем больше смотрел, тем чуднее казался ему Этот.
Людвиг Четырнадцатый протер глаза. Нет, он не ошибся. На голове у Этого была большая шляпа, но под ней не было лица с глазами, носом – словом, всем, что полагается.
Вот опять послышались звоночки. Пожалуй, это был не человек, а что-то еще более ужасное.
“ПРИВИДЕНИЕ!” – мелькнуло в голове Людвига. И от страха его влажный нос стал совсем горячим. Как же он забыл про осторожность? С быстротой молнии он помчался назад в спасительное овсяное поле, потом один прыжок – и он оказался в канаве за забором.
– По-мо-ги-и-и-те! – закричал кто-то пискливым голосом.
– По-мо-ги-и-и-те! – заскулил Людвиг Четырнадцатый. Он почувствовал, что лежит на мягком, живом, пищащем маленьком пуховом комочке.